Некоторые высказывания Теренция стали крылатыми:
– Я человек, и ничто человеческое не считаю для себя чуждым.
– Сколько людей, столько мнений.
По его словам, ум —
- Не только в том, чтоб видеть то, что под носом,
- А чтоб предвидеть также и дальнейшее.
И еще одно очень верное суждение:
- В конце концов не скажешь ничего уже,
- Чтоб не было другими раньше сказано.
Пьесы Теренция не поблекли со временем: их высоко ценил, кстати, Мольер (а Луциллием восхищался Гораций).
Одним из гениальных поэтов-лириков был Гай Валерий Катулл (ок. 85—54 гг. до н.э.). Воспевал он радости жизни, страдания и счастье любви. Посвятил цикл стихотворений Клодии (под именем Лесбии), однако его чувство осталось безответным. Катулл писал ядовитую сатиру на Юлия Цезаря и его друзей, однако всерьез политикой поэт не интересовался и со временем помирился с Цезарем. Катулл едва ли не первым отметил парадоксальную трагичность любви, порой приводящей к разладу эмоций и рассудка, смятению чувств (это много позже с необычайной силой раскрыл Ф.М. Достоевский):
– Да! Ненавижу и все же люблю. Как возможно, ты спросишь Не объясню я. Но так чувствую, смертно томясь.
Двух величайших римских поэтов – Вергилия и Горация – можно было бы с полным основанием отнести к выдающимся гениям. Препятствует этому лишь то, что им предшествовали не менее великие поэты и драматурги Греции, начиная с Гомера, которым приходится отдавать приоритет.