Но в это время послышался свежий шелест праздничного платья, и тетя, сияя улыбкой, заглянула в гостиную:
– А-а, наш рожденник встал раньше всех! Что ты здесь делаешь?
– Гуляю коло [около] елочки, – скромно ответил Павлик, глядя на тетю доверчивыми, правдивыми глазами благовоспитанного ребенка..
Вечером к Павлику привели гостей – мальчиков и девочек…
Наступил желанный миг раздачи орехов и пряников. Дети обступили елку и, встав на цыпочки, потянулись к пряникам, сияющим, как ордена. Елка зашаталась, зашумели цепи.
И вдруг раздался звонкий, испуганный голосок:
– Ой, смотрите, у меня надкусанный пряник!
– Ой, и у меня!
– У меня – два, и все объеденные…
– Э! – сказал кто-то разочарованно. – Они уж вовсе не такие новые. Их уже один раз кушали.
Тетя стояла красная до корней волос среди надкушенных пряников, протянутых к ней со всех сторон.
Наконец ее глаза остановились на Павлике:
– Это ты сделал, скверный мальчишка?
– Я, тетечка, их только чуть-чуть хотел попробовать, – сказал Павлик, невинно глядя на разгневанную тетю широко открытыми, янтарными от елки глазами. И прибавил со вздохом:
– Я думал, они вкусные, а они, оказывается, только для гостей.
– Замолчишь ли ты, сорванец? – закричала тетя, всплеснув руками, и бросилась к буфету, где, к счастью, оставалось еще много лакомств.
